Ginger Bailey Джинджер Бейли

Shokugeki no Soma — Kobayashi Rindō

Прозвища:
Бармаглот, Дракон - как позывные Найтбрингера; в общении легко откликается на Джину, GG (Джи-Джи) и другие производные от имени.

Возраст: 25 | 20 | 5

Пол: Женский

Ориентация: Демисекс (склоняется к девушкам)

Деятельность: Убивица и бандитка.

Сторона: Найтбрингеры (Клуб Чаепития)

Ранг: Бармаглот

Место проживания
Держится ближе к заповедной поляне клуба, но также часто шкерится дома у кого-то из своих.

Внешность
[indent]Джинджер среднего роста (165 см), обычного (разве что слегка более подтянутого) телосложения и приятных женственных форм. Волосы длиной чуть ниже плеч в родном мире были каштановыми, а в Лимбе приобрели насыщенно бордовый цвет, так же как карие глаза стали жёлтыми. Дракон оставляет волосы распущенными, часто, спадая они закрывают у неё левую половину лица. Клыки чуть больше среднестатистических, к тому же она сама приучилась улыбаться так, что они заметны ещё больше, так что улыбка её, даже мирная, отдаёт чем-то хищным.
[indent]Довольная Джи-Джи напоминает кошку: слегка прищуривается, улыбается кончиками губ, в ней чувствуется расслабленная пластичность. Ещё сильнее она проявляется, когда девушке приходится по каким-то причинам выходить на люди днём: элегантная, аккуратная, без прилизанности или скованности, но с некоей даже аристократической ноткой в каждом шаге и жесте. В таких случаях, при необходимости изображать из себя леди, одевается она с безупречностью выходца из высших кругов общества.
[indent]Но всё оборачивается совсем иначе, когда Джинджер позволяет себе скинуть эту осточертевшую маску цивилизованности - тогда о целостности своей одежды она думает не больше, чем о сохранности здоровья окружающих. Подвижная, как ртуть, с резкими, размашистыми жестами, искажающей лицо дьявольской улыбкой и безумным взглядом - разошедшаяся Джи-Джи плюёт с высокой колокольни на всякую презентабельность, и испытывает наслаждение от того, насколько дикой может выглядеть в глазах людей и нелюдей. Поэтому рваная одежда в пятнах грязи и крови - нормальное дело для неё, когда довольный и сытый Бармаглот заваливается где-нибудь под утро отдыхать.
[indent]Голос у неё обладает большим диапазоном, от достаточно высоких нот, когда она скучает или капризничает, до мерных и мягких под маской “леди”, и рычаще-резких в состоянии боевого ража.
[indent]Ночью у Дракона вырастают тяжёлые, изогнутые рога и длинный гибкий хвост, как у хищного динозавра. Зрачки вытягиваются вертикально. На щеках у висков, лбу, шее, тыльной стороне ладоней, запястьях и щиколотках появляются участки, покрытые блестящей алой чешуёй. В ложбинке чуть ниже ключиц в кожу вживлён алый кристалл с пульсирующим внутри светом, который она скрывает под одеждой в цивилизованном обществе.

Характер
[indent]Выдержка, учтивость, безупречная вежливость, мягкость и деликатность - всё это осталось позади, чёрной памятью о прежнем ненавистном мире. Словно проржавевшие оковы, Джинджер сорвала с себя все эти условности с ожесточением облачённого в кукольный костюм дикого зверя. В целом и общем, она сейчас и в самом деле как правило напоминает дикое животное - котёнка огромной хищной кошки. Опасно, небрежно игривая с окружающими, легко выпускающая наружу как кровожадный восторг, так и неистовую ярость, не считающая нужным скрывать своё недовольство или даже нападать на тех, кто, по её мнению, стал его причиной - она ведёт себя как невоспитанное, капризное дитя или буйная, неукротимая варварка. Правда, из-за того что эти эмоции всё же довольно энергетически затратны, то их всплески часто сменяются обманчиво-беззащитной ленивой капризностью, во время которой она выглядит даже милой. Взъерошенной, но милой. И кстати из-за этих же безумных затрат энергии она знает толк в том, как поесть побольше и повкуснее. И, к слову, крайне не любит холод.
[indent]Обделённая свободой всю свою сознательную жизнь, Джинджер почти болезненно любопытна. Она и голову в капкан сунет, чтобы посмотреть, как он работает изнутри, и врага пощадит (временно), если он может показать ей что-то невероятное. Зачастую это работает против неё, и если бы не везение в самом начале пути по Лимбу, какой-никакой присмотр членов Клуба впоследствии и обзаведение защитными реликвиями в дальнейшем - она бы не прожила здесь и года, не то что пяти.
[indent]На Клубе Чаепития, кстати, нужно остановиться отдельно. Эта группа Найтбрингеров сумела в своём безумии и странном кодексе войти в резонанс с её, Джи-Джи, мироощущением, и в результате стала для неё настоящей семьёй. И пусть выпустив наружу все свои нерастраченные в детстве и юности капризы и чувства, она часто может по самым разнообразным причинам сталкиваться с ними лбами, но всё это лишь на уровне криков и нестрашных потасовок, которые для неё всего лишь игра. Настоящая жестокость и сущность садиста в ней проявляется, когда удаётся дорваться до человеческих поселений или одиноких карт или шахмат. Впрочем, если вторые и третьи ещё могут дать ей отпор, то видя беспомощность первых, ограниченных своей драной “моралью и воспитанием”, она совсем теряет границы самообладания.
[indent]Собственно, только сопартийцы и могут её урезонить - отчасти силой, отчасти вызываемым в ней уважением и признательностью. Как упоминалась выше, она не становится в их обществе менее хулиганистой, но может, хоть и нехотя, “одолжить” свои знания и навыки, в частности прикинуться для какой-то их цели весьма деловой, рассудительной и во всех отношениях приятной и надёжной молодой женщиной, кому доверятся все - от ребёнка до стража порядка. Правда тем сильнее будет её срыв, когда маску наконец можно будет сорвать, и тем слаще для неё видеть шок и ужас тех, на чьих глазах это произошло.
[indent]Кроме Клуба Чаепития мало кто может застать её в моменты редкого душевного умиротворения и остаться невредимым, ещё меньше разумных существ могут чувствовать себя в безопасности рядом с ней на постоянной основе, так как задириста до головокружения. Но если днём это более-менее удерживается в границах, то ночью они проламываются с треском, и тогда даже "убью-тебя-когда-нибудь-потом" другу лучше не поворачиваться к ней спиной. Хотя с таким характером и отсутствием в принципе нужного навыка заводить друзей трудновато, ведь развесёлое буйство крови в её жилах пробуждают все: от Кошмаров и других Найтбрингеров, до Карт и Шахмат, и немногим достаёт самообладания - да и желания, коли на то пошло - найти те малозаметные рычажки, которые могут переключить слепое берсеркство Бармаглота в режим неопределённо-отложенного убийства. Впрочем, тех, кто может дать ей уверенный отпор, она немножко уважает, а к завёдшимся заклятым врагам относится почти что с нежностью.
[indent]В целом ни в чём себе ни отказывает. Шляется, где придётся, делает, что хочется, дрыхнет на дому у ругающихся на неё редких знакомых. Разве что где-то в подкорке держит память о том времени, когда она, связанная, лежала в Вейверли, и это единственное, кроме мнения Найтбрингеров Клуба, удерживает её от раскрытия своей персоны и выход для резни прямо посреди белого дня - оказаться вновь скованной и недееспособной для неё жутче смерти.
   
Биография
[indent]Джинджер Бейли родилась в состоятельной семье, у четы известного адвоката и представительницы крупного фармакологического общества. Как такового детства у неё почти не было - довольно рано родители, деловые и амбициозные люди, стали готовить дочь к вливанию в солидные круги общества, к которым они сумели прогрызть себе путь сами. И мать, и отец общались с людьми влиятельными и хотели, чтобы и дочь смогла комфортно устроиться на их уровне. По своему они желали ей добра. Только вот путь к благополучию, которое они ей подготавливали, пролегал по раскалённым углям строжайших нравов и расписаний: Джину обучали тонкостям манер, этикета и поведения с такой строгостью, которая более была бы уместна где-нибудь в викторианской Англии, но не в прогрессивном мире. В дальнейшем к этому присовокупился суровый контроль за её успеваемостью без малейших поблажек к промахам. Конечно, её обеспечивали всем наилучшим, и не отказывали в каких-то личных приобретениях - но вот времени на них у неё категорически не хватало, а если и было, то иметь дело со всегда “держащей лицо” девочкой обычным детям было странно. Джинджер, можно сказать, сторонились, но у неё даже не было особой возможности это осознать в полной мере.
[indent]Её карьерную судьбу тоже решили за неё, впрочем не без сложностей. Её мнения, конечно, не спрашивали, но каждый из родителей хотел, чтобы дочь пошла по его стопам. В итоге договорились они с большим трудом: Джина направилась в высшее учебное заведение с медицинским уклоном. Отцу оставалось утешаться тем, что он мог забирать у неё немногое свободное от обязательной учёбы время и лично посвящать её в основы юриспруденции.
[indent]Годам к двадцати Джинджер представляла из себя образцовую особу для нахождения в “высшем обществе”, и к удовольствию деловых партнёров матери легко поддерживала разговоры о текущих тенденциях в мировой фармацевтике. Эта тема, так же как и обсуждение сложных судебных дел и некоторых других “важных областей” были ей знакомы гораздо лучше, чем увлечения её сверстников, мировая мода, искусство и прочее. Старшее поколение, особенно мужской пол, млел в присутствии учтивой и очаровательной девушки, и Джина даже не догадывалась, что далеко не только светские беседы с ней их привлекали, а останавливала только грозная репутация отца.
[indent]Именно это незнание и сыграло ей во вред.
[indent]На одной роскошной встрече ей предложил уединиться один влиятельный спонсор. Джинджер, конечно, не находилась в полной неосведомлённости о сексуальных связях, но как и дружба - то было для неё только теорией. Кроме того девушка была убеждена родителями, что здесь находятся только “приличные люди”, а потому учтивому приглашению последовала без всякой опаски. Тем сильнее она оказалась ошарашена и испугана, когда мужчина начал зажимать её в угол и целовать, на чём останавливаться определённо не собирался.
[indent]Едва вырвавшись, Джинджер бросилась к отцу. Но вместо поддержки и защиты нарвалась на недовольную и даже гневную отповедь. Видите ли, она недостаточно прилично себя вела, раз позволила остаться наедине со взрослым мужчиной! И это не говоря уж о том, что вместо деликатного отказа или смены темы она, вероятно, оскорбила человека, с которым её мать только-только собиралась заключать ценное соглашение.
[indent]Вероятно, отец был сам просто на взоде из-за предстоящих ответственных переговоров, отчего и отреагировал на встрёпанную и покрасневшую от волнения дочь слишком резко и категорично. Возможно, чуть позже, обдумав всё, он бы вернулся к теме уже на других тонах. Но сейчас он даже не представлял, насколько критично неуместным было выплёскивать своё напряжение на Джинджер.
[indent]В Джиджи, не нашедшей поддержки в таком страшном для неё происшествии, что-то надломилось, не выдержав постоянного давления, стремления к недостижимому идеалу и попыткам угодить родителям с их пожизненным девизом “ты должна была быть лучше!” Не особо отдавая себе отчёта в том, что она делает, без единого слова протеста она подобрала с соседнего стола нож и, когда родитель отвернулся, ударила его в спину. Хлынувшая кровь не вызвала в ней ни малейшего ступора, напротив - её поток вместе с криком боли неожиданно подняли в душе девушки волну дикой, трепетной радости - и неожиданно сильного чувства облегчения. В импульсивном желании получить ещё этого чувства, она ударила снова. И ещё раз, и ещё.
[indent]На предсмертные вопли первой на своё несчастье прибежала мать. Обернувшись на её голос, Джинджер без малейшего сомнения бросилась уже на неё. На новые крики в комнату ломанулись гости и прислуга, но тут же вылетели прочь с воплем и визгом, а вслед за ними в полный деловых людей зал шагнула перемазанная кровью Джи-Джи. Крики взволновали её, а реакция на её появление, ужас и шок на лицах, вызвали столь вдохновенный трепет, что она не колебалась ни секунды, бросившись с ножом на растерявшихся людей. Их было больше - но слишком привыкшие полагаться на социальные нормы, они были столь очаровательно беззащитны перед ней… К приезду полиции Джина успела убить и поранить ещё нескольких гостей. Из неё через край плескала сдерживаемая много лет агрессия, злость и ненависть сплелись в комок чистого безумия, и, опьяняемая этими новыми чувствами, она без колебаний набросилась на стражей закона, которым не без труда удалось её скрутить.
[indent]В 2034 году по результатам экспертизы и суда, невменяемую, полную бесконтрольной кровожадности девушку отправили в больницу Вейверли. Как совершенно буйную особу её держали под полным контролем и в смирительной рубашке, пока после долгих и мучительных процедур и кажущихся бесплодными разговоров она не притихла, словно бы придя в себя.
[indent]Не веря в это мнимое затишье, врачи ещё несколько дней держали с ней ухо востро, но в итоге всё же развязали. Днём Джинджер вела себя тише воды, ниже травы, но ночью поднялась с постели и направилась на кухню, где, как ей казалось, она сможет разжиться новым оружием и продолжить свою кровавую вакханалию.
[indent]Нож ей в итоге даже удалось найти. Но очередной коридор вывел её не во врачебные покои, а в Лимб. Новый мир, в мгновение ока сменивший старый, окончательно доконал её психику, ночь и кошмары привели её в неимоверный восторг, в котором она с жадной готовностью приняла открывшееся ей безумие, став с порога Найтбрингером.
[indent]Несколько дней и ночей Джина, растеряв все крохи самоконтроля и почти потеряв человеческий облик, бродила по окрестностям, с радостью врываясь с драку со всем разумным или неразумным, что попадалось на её пути. Ей просто хотелось грызть, рвать, резать и кромсать, и снова и снова испытывать всплеск бурного восторга когда ей это удавалось.
[indent]В какой-то момент она набрела ночью на какие-то руины в лесу, рядом с которыми нашла красный драгоценный камень, похожий на колдовской кристалл. Сжав его в руке, она ощутила, как внутри неё зарождается огонь, вырвавшийся вместе с дыханием…
[indent]Спустя ещё короткое время она оказалась недалеко от стола Клуба Чаепития. Её нашли и приняли в семью, остановив грозящее бесконтрольное слияние с Ночью. С того момента она стала Бармаглотом, Драконом. Кристаллом, разрушительная мощь которого привела её в эйфорию, Джина настолько дорожила, что со временем нашла врача, который сумел собственными силами и своими реликвиями буквально вплавить его ей в кожу чуть ниже ключиц.
[indent]В итоге именно в Найтбрингерах Клуба она нашла настоящую, пусть и безумную семью, которой в самом деле дорожила. И, если в том для них возникает необходимость, может вспомнить свою ненавистную маску из выдержанности и безукоризненных манер, которая обманет любого жителя дневной части мира.

Начальная реликвия:
Крупный рубин вытянутой ромбовидной формы - “Сердце дракона”.
При активации Бармаглот способен изрыгать пламя на расстояние до трёх метров.
Длительность действия реликвии: 5 минут.
Количество огненных выдохов: 8.
Откат способности: 30 секунд.
   
Оружие:
Моя реликвия - моё оружие.
   
Особые навыки:
[indent]- очень хорошо разбирается в хирургической медицине и действии лекарств (предпочитает использовать для пыток)
[indent]- помимо английского языка отлично владеет французским, немецким и русским (в Лимбе предпочитает ругаться на них)
[indent]- знает все тонкости светского этикета и манер (однако обычно пренебрегает или и ведёт себя как избалованный ребёнок)
[indent]- иногда вспоминает выдержки и тонкости законодательства реального мира (после чего обычно оказывается одержима необходимостью хотя бы здесь их нарушить)

Скорость игры: 1-2 поста в неделю, полагаю.

Связь с вами: Спросите у Элен Аркенстоун.. ... ...

Как нас нашли:
рекурсивно.
Пожелания: – с кем-нибудь тесно и бурно сдружиться до крови из Клуба, кто мог бы сопровождать в первые годы;
- найти заклятых друзей и верных врагов из прочих (любопытство Джины и выносливость её противников - одни из возможных крючков, но можно и позаковырестей придумать);
- вообще понайти конфликтов (но не в плане одной только вражды, а… пересечения мнений, так сказать) с интересными выходами из них и последствиями.
Кратко и в целом: подраться, посходить с ума, повраждовать и просто побеситься. А там уж может что-то серьёзное назреет.