✧  doctor who ✧
Twelfth

✧ Peter Capaldi ✧
* * *
«... „Я не хороший далек, это ты хороший далек.“... »

От Мисси: - Здравствуй, мой дорогой друг. Ты когда-нибудь задумывался о том, что ты будешь делать, после того как окажешься в заточении, когда у тебя целая вечность впереди? Забавно, что после всего того, что я совершила, ты решил простить меня. Ты разговаривал со мной, хотя мог этого не делать. Я, находясь в затруднительном положении, не могла поддержать с тобой диалог, но я всё прекрасно слышала. Слышала и знаю о том, что тебя тревожит на самом деле.
Казалось бы, посторонний шум в голове смолк, но вместо него пришли мысли и осознание. Груз совершённых преступлений не даёт заснуть. Муки и угрызения совести едят меня изнутри.
Сколько лет прошло, Доктор, семьдесят? Что для повелителя времени жалкие семьдесят лет?
Кажется за столь короткое время я сошла с ума, и не сразу поверила, что хранилище было открыто.
Я скучала, Доктор.

---

От Мастера: - Здравствуй, мой дорогой враг. Ты когда-нибудь задумывался обо всех, кому ты не помог, не захотел помогать, о ком предпочел забыть и заниматься своими милыми спутниками и их невероятно важными проблемами и желаниями? Я всегда один, вокруг меня и внутри шум, и я отлично знаю, что твои слова - это только слова.
Я не верю. После всего, что я сделал, что ТЫ сделал. Я не верю даже... Себе. Попробуешь и тут что-нибудь исправить? Я бы посмотрел.
* * *
Для огня нам определённо необходим третий.
Доктор Диско, у нас ещё остались незавершенные дела.

Пост Мисси

Они нарвались,
Они нарвались,
Я не хотела их убить,
Но даже если,
Я их убила,
кто мог меня в этом обвинить?

Похоронная процессия вереницей шла по кладбищу. Первыми шли два носильщика, которые несли большой чёрный гроб, расписанный витиеватыми узорами. Следом за ними шла безутешная вдова, которую под руку держала близкая подруга. Кладбищенские дороги были смыты дождём, - и передвигаться по ним было травматически опасно. Остановившись около свежевырытой могилы, и дождавшись когда гроб будет опущен в сырую землю новоиспеченная вдова плюнула вслед, и резко развернувшись направилась в противоположную сторону. Вдову не волновало ни сочувственные, ни удивлённые, ни полные осуждения взгляды.
- Примите мои искренние соболезнования, миссис МакБрайд, - доносилось что до начала церемонии, что во время, что в тот момент, когда миссис МакБрайд спешила покинуть ненавистное ей кладбище. Лживые, неискренние, чужие слова, в которой нет ни капельки истинного сожаления.
Каждый раз всё заканчивается одинаково.

Я любила Элвина Лифшица так, что у меня замирало сердце, истинный человек искусства, чувственный, художник, но он все время пытался себя найти, каждый вечер он ходил в поисках себя, и попутно находил: Руфь, Гледис, Розмари и Ареронда. Но расстались мы из-за художественных разногласий, он видел для себя жизнь, а я видела - его смерть!

С первым мужем Ирэн познакомилась во Франции. Между ними пробежала искра, - и отношения завязались как-то сами собой. Словно так и должно было быть. Кто-то назовёт это кармой, кто-то божественным провидением.
Как быстро из памяти стёрлось его имя и его лицо. Кажется, его звали Шарль.
Он был художником. Без какой-то цели и направления в жизни. Для него не существовало ничего, кроме его холста и красок. Художником он был весьма посредственным, - картины не продавались, не находили должного отклика в сердцах людей. [По правде говоря, в сердце Ирэн тоже не было никакого воодушевления].
Но как настоящая муза подле руки своего возлюбленного, женщина старалась вдохновлять, поддерживать и любить всем сердцем.
Жаль, что Шарль так не считал.
Вечера он проводил в кабаках в алкогольном угаре и в окружении девушек известной профессии.
В один из таких вечеров он по чистой случайности! попал под карету и его затоптали лошади.
На утро к Ирэн пришёл констебль и сообщил печальную весть.

Я стою на кухне, режу курицу на ужин, занимаюсь своим делом, тут врывается мой муж Вилбур в припадке ревности "Ты трахалась с молочником!" Стал орать, он словно спятил, орал как бешенный "ТЫ трахалась с молочником!" и он напоролся на мой нож, он напоролся на мой нож 10 раз, милая.

Второй раз Ирэн вышла замуж уже в Испании. Она не смогла находится там, где всё напоминало о бывшем супруге.
Его звали Карлос, и она в упор не помнила кем он работал.
Он был, как и наверно все испанцы безумно ревнив.
Ирэн никогда не давала повода, - но Карлоса это не волновало. Ты не так посмотрела. Почему он решил проявить джентльменские качества и открыть перед тобой дверь/подать руку?
Надолго её не хватило.
И в следующий раз в его напиток была добавлена смертельная доза мышьяка.

Он сам нарвался,
Он сам нарвался,
И в этом нашей нет вины,
Да будь вы сами на нашем месте.
Вы бы поступили так же как мы.

Дальше Ирэн стала более разборчивой и выбирала богатых и одиноких.
Густав был пятым.
Их свела новая знакомая Ирэн, которая посчитала, что профессиональной чёрной вдове необходим новый партнёр.
Густав был сигаретным магнатом, и в Англии ему принадлежало несколько табачных фабрик. Густав был в почтенном возрасте, без родственников, которые могут покуситься на его наследство, и очень богатым. Как раз таким, который ей был нужен.
Жизнь была абсолютно не сладкой.
Густав оказался с тягой к алкоголю и азартным играм. Каждый вечер в их доме собирались такие же любители выпить и проиграть свои кровные. Ирэн была для них служанкой, которая только и делала, что обновляла стаканы с бурбоном и убирала за ними мусор. Когда хмель затуманивал их разум, шаловливые руки его друзей так и норовили залезть под юбку.
В ход снова пошёл мышьяк.
Универсальное средство.

Да, но ты убила его?
Не виновна! Не делала!

И сейчас проходя мимо коллег, друзей мужа она скрывала глаза под вуалью, и старалась сдержать ухмылку, которая так и норовила показаться на её удрученном и покрытой фальшивой скорбью лице.
Оставалось решить несколько важных деталей, - получить причитающее ей наследство, - какие все наивные и глупые, - и отправиться дальше.
Выбор давно пал на Америку. Или, может в этот раз отправиться в Италию?
За корыстными рассуждениями в планах на будущее, вдова не заметила как нога поехала по слякоти и грязи [кто вообще придумал эту моду надевать на кладбище каблуки?], не хватало ещё чтобы весь этот сброд увидел триумфальный позор.
И не задумываясь ни о каких нормах приличия Ирэн схватилась за пиджак рядом идущего мужчины.

Пост Мастера

Вопросы наследства всегда так запутаны.
- Гарри... - тихий голос за его спиной отвлекает от письма, Саксон не оборачивается, но едва заметно кивает. Его жене в любом случае достаточно микроскопических жестов, чтобы понять его настроение, и сейчас из её затянутой в модный узкий корсет груди вырывается легкий вздох облегчения, а следом и вопрос:
- Мы действительно должны ехать? Я так боюсь кладбищ...
Её голос нежный, как у канарейки, как и всегда, когда Люси не уверена в том, стоило ли ей вообще открывать рот.
Гарольд ответил бы за неё на этот вопрос - не стоило. Иногда в его, в целом, достаточно миролюбивый ум приходят ужасные, но заманчивые мысли: например, зашить Люси рот или вырезать язык. Саксон усердно по воскресеньям молится, глядя на вырезанного из дерева Христа, и хочет избить её, сидящую по левую руку, тростью, как собаку, до хруста костей, лишь бы не слышать больше просьб или замечаний.

Однако, он откладывает перьевую ручку и отодвигает недописанное письмо, игнорируя неподходящие для джентльмена и доброго христианина желания. Потом медленно встает из-за стола, натягивание на лицо мягкого и приятного выражения вместо раздраженного оскала требует некоторых усилий. Гарольд подходит к своей милой жене, первой моднице Уэльса, и качает головой, опуская ладони на её хрупкие плечи.
- Ну что ты, это действительно важно. Густав был моим давним другом и, что немаловажно, деловым партнером. Будет просто некрасиво не приехать и не выразить его вдове соболезнования, - половина из этого, разумеется, ложь; у него нет настоящих друзей и никогда не было. Странно, ведь есть давние знакомые, обязанные ему или просто работающие с ним люди, но только не друзья. С Густавом Смиттом они перекидывались в карты не чаще раза в месяц, и своё новое увлечение - новую хозяйку дома - тот почти не комментировал, но зато заваливал Саксона своими бумагами, пользуясь его юридическим образованием. За большие деньги, разумеется.
- Вдове? - тем временем удивлённо переспрашивает умница Люси, виртуозно изображая из себя дурочку и хмуря свой прелестный лоб, - Как давно он женился?
- Два месяца назад, - отвечает Гарольд и отворачивается, чтобы скрыть свою кривую ухмылку, полную подозрений.
- Тебе не кажется это странным? - она все ещё играет в простушку, и теперь это начинает раздражать. Саксон обнимает свою жену, почти перекрывая ей кислород в крепкой хватке, и целует вместо ответа.
- Подбери мне шейный платок, дорогая, - говорит он после, обозначая этим, что просьба принята к сведению, но не будет удовлетворена.

Погода прекрасно соответствует настроению и событию, через размытую дорогу Саксоны добираются слишком поздно, когда гроб уже опускают. Несколько невежливо, но по крайней мере лучше, чем не приехать вовсе, всё в рамках приличия, а Гарольд очень ценит любые рамки и их соблюдение, хотя бы внешнее. Есть определённое изящество в том, чтобы нарушать законы в крупной игре, но никогда не наступать на линию.
У Густава за его долгую жизнь накопилось достаточно более близких людей, лизоблюдов и собутыльников, чтобы небольшую оплошность с опозданием вдова не заметила, ей ведь приходится слушать вереницу соболезнований. Издалека она кажется хрупкой, даже надломленной, но чем ближе Гарольд подходит, тем больше деталей он замечает. Люси, держащая его локоть, смотрит куда угодно, только не в сторону свежей, ещё не зарытой могилы, она вдруг тянет его в сторону.
- Что? - Саксон смотрит на свою жену порицающе, и та сразу тушуется, пряча глаза, - Там моя троюродная сестра, могла бы я...?
Он с почти видимым облегчением аккуратно снимает со своего локтя её ладонь и едва ощутимо целует костяшки тонких пальцев, - Конечно. Иди.
В её золотой клетке достаточно прутьев, иногда быть тюремщиком утомляет.

У вдовы Смитта резкие черты лица и неровный шаг. Он следит за ней краем глаза, намереваясь перехватить до того, как она уйдёт; всё равно им предстоит познакомиться, и делать это в рабочем кабинете за десятком бумажек не хотелось бы. Саксона, конечно, всячески отвлекают знакомые покойного, приходится то и дело накидывать приветливость на лицо, улыбка ощущается на коже как черные траурные кружева.
Ярмарка тщеславия, так совсем недавно написал об этом обществе Диккенс, и Гарольд находится в самом центре, он - часть этого мира, но ощущает свою обособленность от него.
Странно.
На краю зрения что-то мелькает, и он реагирует быстрее, чем даже задумывается, подхватывая вдову за талию.
- Вы в порядке? - хмурая участливость звучит почти грубо, Саксон убеждается, что женщина нашла точку опоры, и лишь тогда отстраняет её и отпускает.
- Удивительно, - говорит он уже мягче, - Я как раз хотел переговорить с вами, - уголок рта изгибается в ироничной полуулыбке, пока Гарольд щурится, - Вы торопитесь?

✧ slavic mythology ✧
я возьму makosh, если ты возьмёшь veles или perun

* * *
Жили-были два брата и сестра. Старший, Перун, разъезжал по небу на колеснице, проливал на землю плодородный дождь да метал огненные топоры-молнии — очистительным огнём выжигал с земли нечисть. Покровительствовал он князю и его дружине. Младший же, Велес, змеиный бог, жил на земле (или под землёй), одаривал богатством и благоденствием, хранил чудеса земных недр и стада, а покровительствовал всему остальному народу. Старшему поклонялись на горе, а младшему — под горой.
Сестра пряла судьбы мира. Пряла на небе, вместе с братом-громовиком; пряла под землёй, когда брат-змей похитил её; сестра поднималась влагой в новом урожае, распускалась цветами по весне, выпускала гулять в жите да кататься на зелёных ветвях свою свиту, мавок да русалок. Сестра покровительствовала женщинам, «земляная и водяная матушка» звали её.
По весне, с первыми грозами гонялся Перун за Велесом, пытался достать его молниями, покарать за похищение сестры, вернуть богиню, свою спутницу, на небо; крутится и крутится это колесо, год за годом, век за веком.

* * *
Заявка строго 18+ в связи с особенностями сюжета.

Обе заявки в пару, в нездоровые, полные одержимости, взаимной зависимости, ревности, насилия и обожания отношения.

Предлагаю играть как в божественные пра-времена, так и модерн ау. Возможны варианты, где Макошь бегает от них обоих, прячется среди людей, прежде чем всё начинает опять крутится.

Деления на навь и явь не хочется, потому что колесо года крутится вечно, не останавливаясь.

С внешностями будем определяться вместе.

Связь — гостевая, личка, в дальнейшем, если пожелаете, телеграм.

Технические моменты: третье лицо, большие буквы, понятные, не психоделические посты (если обратного не требуется сюжетно). Частота — от поста в неделю до поста в месяц, я готова ждать, когда игра того стоит, да и сама, конечно, иногда впадаю в длительные размышления.

пример поста

— Ты бы джинсы надела, Васюта, — мама сама так радовалась, когда они выбирали ей платье в местном торговом центре (всё ещё именуемом в народе универмагом), и платьице такое симпатичное, и цена посильная, а теперь с тревогой смотрит на длинные ноги, открытые выше колен. — Школа всё же.
— Так не учёба же уже! — беззаботно смеётся Василиса, вертясь перед зеркалом. — Что мы там, часок посидим, погуляем в городе — и домой!
— Не задерживайся, — настойчиво говорит мама, отгоняя мысли о маньяках в электричке. Но с Василисой никогда ничего не случается, Василиса так сияет, так наслаждается редкой обновкой — и у матери язык не поворачивается настоять, чтобы она оделась строже.
И потом, Василиса умница.
Умница Василиса с двенадцати лет ездит из пригорода в лицей каждый день и отлично приспособилась решать задачи на коленке, утомляя окружающих тетрадками и распечатками. Умница Василиса поднимает светлые глаза от учебника — и как прожекторами освещает, некоторые замирают посреди движения соляными столпами. Опять эта собачья свадьба! — раздражённо говорит лучшая подруга, когда кто-нибудь разворачивается на средине шага и начинает идти за Васей, вперив взгляд в затылок, в спину или туда, где заканчиваются распущенные рыжеватые волосы, а Василиса ускоряет шаг, краснея и усиленно делая вид, что ничего не происходит. — Слушайте, я сейчас в полицию позвоню, я серьёзно!

В глубинах почвы под её ногами вздрагивают забытые семена, нежнейшие зародыши ростков внутри трепещут, пытаясь сбросить смертный сон.
Лёгкое, как вздох, сотрясение пробегает по курганам, которыми начинена земля под городом.

Чистеньких, свежеотремонтированных зданий в городе было теперь больше, чем развалин, и многозначительные артефакты советской эпохи перемежались с новейшими сверкающими зданиями. Летняя ухоженная зелень латала прорехи градостроительства. Империя возвращалась, так или иначе. Тяжёлые небесные колёса провернулись, и окалина разлеталась в атмосфере огненными мухами.
Василиса шла по городу во всём блеске восемнадцати лет, июньское солнце как будто впитывалось в её волосы, наполняя их золотистым сиянием, мерцанием разливалось по коже. Ей хотелось снять тонкие мягкие кроссовки, лёгкие и почти незаметные на ноге, и пойти по тёплому асфальту босиком. Она не видела этого, но шла она по свежевыпряженной нити — судьба её пришла в движение и ткала, ткала эту сияющую дорожку, и Василиса послушно шла по ней — к лучшей школе города, на лекцию, от которой ничего особо не ждала и особо не волновалась, потому что тёплое спокойное окно между последним экзаменом и новым стартом гонки утянуло её в свои расслабленные объятия.
Хотелось гулять под солнцем и радоваться лету.

Школа была необычайно, прекрасно безмолвна, залита солнечным светом, только в холле стучал теннисный мячик. Василиса поднялась на второй этаж и вошла в класс, полный знакомых лиц — столько лет они пересекались на всех возможных олимпиадах и конкурсах, один и тот же перетекающий состав, и заулыбалась, расслабилась. За третей партой играли в шахматы. За пятой бурно спорили, сгрудившись вокруг планшета.

Благополучные чистенькие дети, свежевыуженные рыбки с ещё необсохшей влагой потусторонних вод на коже, ещё несущие энергию иного мира, а в их хаотическом движении, нелепых суждениях, незрелом вкусе и неоправданной гордыне зачинается будущее.

Василиса бросила рюкзак на первую парту, где обычно устраивалась (там её ничто не отвлекало от учёбы), выудила телефон, бутылку с водой и перебралась на подоконнике. Смартфон ей подарили при переходе из младшей в среднюю школу и с тех пор не меняли, но летал он послушно и особо её не подводил. Ещё несколько минут. Она сделала глоток воды и растворилась в музыке, любуясь сквером под окном, этим плещущим зеленью озером, залитом солнцем.
Василиса улыбнулась.
Лепестки пионов в сквере незаметно глазу затрепетали в попытке раскрыться ещё сильнее, расцвести ярче навстречу этому нежному лицу.
Под фундаментом здания зашевелились, исполнились мечтой о солнечном свете прозрачные ростки.

✧ doctor who ✧
Amy & Rory

✧ Karen Gillan & Arthur Darvill ✧
* * *
Меня зовут Доктор. Просто Доктор. Я путешественник во времени и пространстве, и владелец (хотя она бы поспорила) ТАРДИС — синей полицейской будки, которая внутри больше, чем снаружи. И сейчас я нуждаюсь в вашей помощи.
Пропали двое очень важных для меня людей — Эми Понд и Рори Уильямс. Они — мои спутники, мои друзья, мои семья. Эми — Храбрая Девочка, верящая в невозможное, а Рори — самый верный человек, которого я когда-либо встречал (и это при том, что мне 1200 лет).

Они могут находиться где угодно и когда угодно — во времени и пространстве. Да, это звучит безумно, но разве всё, что я делаю, не звучит безумно?
Признаки, что вы могли их видеть:
Эми — рыжеволосая, любит острые замечания и привыкла задавать вопросы, на которые сложно ответить.
Рори — сдержанный, но невероятно решительный, тот парень, который выглядит так, будто вот-вот прыгнет в самое опасное приключение ради Эми (потому что он точно так и сделает).
Если вы вдруг слышали об исчезновении странной парочки в необычных обстоятельствах, видели загадочную девушку с рыжими волосами или, скажем, молодого человека в гладиаторской юбке (долгая история), свяжитесь со мной! Не пытайтесь разобраться, почему полицейская будка издаёт странный шум, это нормально. Главное — сообщите мне, если вы что-то знаете.
И помните: Вселенная огромна, и иногда в ней нужна помощь, чтобы снова найти тех, кто потерян.
* * *
У нас тут большой каст, много веселья, временных линий, есть Ривер Сонг и вообще всё очень круто; приходите играть и сюжетиться)
Люблю: посты от 2,5к знаков в третьем лице, желательно не реже одного в месяц (можно больше)
Не люблю: лапслок, разборки и ревность, стекло без просветов

пример поста

Здесь было спокойно.
По крайней мере, с тех пор, как бег секунд относительно приутих — или, скорее, способности повелителя времени больше не могли быть такими же точными, как раньше, и сохраняли в его голове приятное головокружение. Доктор мог бы сказать «Ривер Сонг, точнее, конечно же, Мелоди Понд заслужила это», но тогда он бы снова талантливо лгал. В итоге, ему тоже нравилось это чувство — чувство, что больше никуда не надо бежать, потому что там, где всё происходит одновременно, все злодеяния всех злодеев, очевидно, уже остановлены. Все получили по рождественскому подарку в яркой, шуршащей бумаге и с красной ленточкой сверху.
У него тоже такой будет, сегодня же Рождество! И все остальные праздники. И день его свадьбы. И сто лет со дня его свадьбы.
— Счастливого всего! — он воскликнул, ощущая биение обоих сердец прямо под горлом. Не паническое, а просто восторженное, потому что почему бы ему не быть радостным, когда всё было хорошо?
Доктор вздохнул полной грудью; в глубине его разума, в застывшем времени, он ощутил, что что-то забыл. Но никогда не смог бы вспомнить, что именно.
Он кружился по гостиной, приподнимаясь на цыпочки, и прищуривался то одним глазом, то другим. Вообще, ему нравилось, что в одно окно можно было наблюдать Сатурн, а в другое — приятный снегопад, крупными хлопьями, что свидетельствовало о комфортной для прогулки погоде. В наполненном кислотами и щелочами озере чуть подальше, в первичном бульоне можно было бы половить ихтиозавров.
Такая Земля была притягательнее, чем любая другая. Но ещё притягательнее был сам факт покоя и отсутствия спешки.

Впрочем, он всё равно всегда спешил, не для того, чтобы успеть куда-то попасть, а чтобы не оставаться на одном месте. Остановившись, Доктор рухнул в кресло и тут же вскочил обратно, выуживая с сидения забытые там когда-то раньше очки. Он зарылся в волосы на затылке ладонью, но очки надел, определив, что те, к счастью, почти не пострадали. Одна дужка погнулась, но это исправимо, было бы хуже, если б стекло треснуло. Сложно жить в мире, где каждый день — это все дни, каждый год — это все года. Сложно, но неожиданно приятно.
— Всё в порядке, всё в порядке, — подбадриваемый собственным бормотанием, он метнулся на кухню и вернулся к тому, чем занимался до момента озарения, что сегодня снова праздничный день; он готовил завтрак для Ривер Сонг.
Когда-то Доктору это бы и в голову не пришло — во-первых, вообще готовить. В ТАРДИС был репликатор для этих целей, он выдавал еду нужной питательности и вкуса, что может быть удобнее? Во-вторых, готовить для кого-то не потому, что этот кто-то умирает от голода, а потому что сейчас его жене будет очень приятно, если он вовремя снимет хрустящий тост со сковороды, а потом заварит на двоих душистый чай.
В общем, он орудовал лопаткой и поглядывал в кухонное окно, где тоже продолжался снегопад, и всё было хорошо, но потом...
В этом мире, Теселекта его разбери, не было потом! Он был жив, и он был счастлив, и никакие трели телефона не могли его отвлечь от его занятия, пока он, от волнения облизывая губы, рисовал шоколадной пастой на тосте звёздную систему Волопаса.
Но звонок раздался снова.
Предпоследняя звезда смазалась, смешалась с последней и нарушила общую картину. Доктор раздраженно вздохнул, но третий звонок окончательно вывел его из себя. Крупными скачками он домчался до красного телефона, стоящего в гостиной, и сорвал трубку.
— Да?
— Почему ты не любишь обниматься, Доктор? - голос звучал издалека, нарушаемый белым шумом звезд и черным шумом радиостанций. Доктор открыл рот, закрыл его в замешательстве, затем вздохнул.
— Я не... — он хотел сказать, что не понимает, о чем речь и кто звонит. Но там, ещё дальше, из невообразимой глубины, прозвучал ответ; его ответ, но совершенно не его голосом.
— Я не доверяю объятиям. Они придуманы, чтобы спрятать лицо.
— Я не.. Я не имел это в виду. Это не я, — теперь он был испуган и говорил очень быстро, смешно, но, он оправдывался в трубку, не зная, кто это спросил и кто мог бы так точно ответить, не будучи им самим, да даже он сам еще не мог думать об этом так, потому что в этом теле, в этой жизни, он в общем-то совсем не против объятий, хотя в глубине того, что служит повелителям времени душой, он тоже, тоже не доверяет хорошему.
Но здесь всё хорошо.
Здесь у него свадьба; и годовщина свадьбы; и первый день Земли, и последний.
И он, Рассилон побери, счастлив.

Он бросил трубку. Но больше не мог смотреть на спокойный мирный снег в окне, и стоял посреди гостиной, растерянно сцепив пальцы.

✧ Twilight ✧

* * *
Однажды я подумал, что Ночь Страха и некоторые другие франшизы про вампиров находятся в одной вселенной, просто видов не совсем живых чуваков довольно много. Так что почему бы и нет? Может, за Джерри из-за его открытой охоты уже идут по пятам "свои же", чтоб навтыкать? Или рядом с его логовом поселятся очередные вегетарианцы? В общем, приходите сиять на солнышке, пока я на нем поджариваюсь. Да-да, мы тут самоиронией и прочими шутками за триста занимаемся)))
* * *
ну и друзей приводите, живых или не очень живых, каноны и неканоны, чего-нибудь придумаем или просто похихикаем вместе, клыками посветим. Я кстати предпочитаю отсутствие лапса в постах и отпись примерно раз в месяц

пример поста

Он пьёт ужас, льющийся из чужих расширенных глаз, из их алого мягкого дна, переходящего в скрученные нервы, идущие в мозг. Это вкусно почти так же, как и кровь, страх осязаемой пленкой обволакивает язык и нёбо. Джерри мимолетно задаётся вопросом, сколько именно прошло лет с их первой встречи, его и этого человечка, который сейчас дрожит, но борется. Вчерашние дети не хотят показывать свои детские кошмары, не хотят, чтобы кто-то заметил, как они опасливо спускают голую ногу с кровати ночью, когда вынуждены идти в уборную, и с каким облегчением они прячутся обратно в безопасное тепло одеяла.

Здесь и сейчас он шипит от боли и ярости, щелкает зубами и издает горлом скрежет, похожий на свист ветра в кронах давно засохших деревьев.
Его кожа, раскалённая болью, словно солнцем, плавится, превращаясь в капли огня. Всё его существо изнутри выворачивается, словно каждое касание чего-то святого заставляет кровь вскипать. Нервы скручиваются, мышцы рвутся в узлы, а кожа обугливается, сходит лоскутами, как шелуха. Но древний вампир не умирает от таких ран — он живёт в боли, как рыба в воде.
Он качает головой, капли чёрной крови стекают с его обнажённых костей, словно мертвенная роса. Словно мокрая псина, он отряхивается, сбрасывая с себя ошмётки горящей плоти. Это святое облако, распылённое вокруг него, окутывает его, жжёт его, как кислота, но не убивает. Голос взлетает вверх, рассыпаясь на отдельные, почти неразличимые человеком, ноты.

Очередное оружие вонзается Джерри в глаз, наружу липкими холодными каплями брызжет стекловидное тело. По сравнению с остальными ощущениями, это почти безобидная боль, разве что острие кола неприятно щекочет мозг, цепляясь за край лобной доли. Свет слепоты на мгновение загорается белым, словно полуденное солнце, но это лишь напоминает ему о настоящем чувстве. Эйфория волка, загнанного в угол, пробегает по его нервам.
Чужая, взятая против воли кровь льётся по его лицу, льётся по нему.
Джерри кричит, но люди уже не могут знать об этом, для оппонента он раскрывает рот беззвучно, как беззубая рыбина, выброшенная на берег.
Когда он понимает, что всё ещё стоит на ногах и может двигаться и сражаться, в уже открытой ране на его теле поселяется новый взрыв боли, новый гнойник. Вампир рвёт своё тело, выгибаясь, разрывая собственные мышцы и кожу когтями, чтобы избавиться от чуждого ему предмета, от чего-то святого, что поселилось в его нутре. Он забывает о своей жертве, забывает о человечке, который снова ускользает, спасая свою жизнь. Мысль о погоне вернётся позже, но сейчас его мир сворачивается в точку, сосредоточенную на боли и выживании.

Досада, обида и непонимание бьют его безобидными, но унизительными пощечинами, когда Дандридж наконец достаёт кольцо, держа его длинными когтями на расстоянии от пальцев. В коридорах к этому времени уже не слышно бега Питера Винсента, он явно успел выбраться из этого лабиринта.
Джерри не идёт за ним, хотя сквозь утихающую боль уже чувствуется голод, подступающий к горлу, хтоническая пустота зовёт его утолять и утолять себя, пока не будет завершено лечение от полученных травм. Ворох валяющихся в гримерке святых вещей также не улучшает состояние. Он ускользает, деформируя тело, перекатываясь по стенам и выбивая собой окно.
Кольцо вампир забирает с собой, обернув какой-то подвернувшейся под руку тряпкой.
Маленький трофей, но хоть что-то интересное.

Неделю он зализывает своё потрескавшееся, как куриное яйцо, эго; потрепанное тело восстанавливается пару жертв спустя, но за него Джерри волнуется меньше всего.
Месяц вампир наблюдает по телевизору и в интернете шоу под названием «Обвини Питера Винсента во всех грехах». Мир копается в его грязи, словно в отбросах, выискивая новые обвинения и поводы для ненависти. В пальцах вертится тяжелый и всё ещё святой перстень, кусая подушечки именем христианского бога до волдырей.
Дандридж не спешит. Ему нужно дождаться подходящего момента. Маленький, испуганный мальчик, прячущийся за образом охотника, должен остаться один. Вся эта суета — камеры, микрофоны, лязг фотокамер и грозные перья репортёров — всё это должно отойти на задний план. Джерри ждёт, когда последний человек выйдет из зала суда, когда бумаги будут подписаны, когда Питер окончательно потеряет контроль над своей свободой.
Три месяца — ничтожный срок для вампира, живущего почти пять столетий. Но для Винсента это — вечность.

Он приходит, как ночь — неотвратимо закрывая собой мир, который Питер Винсент может видеть в окно своим мертвым, подернутым дымкой взглядом. Он приходит, как душный кошмар, постукивая когтями в толстое стекло, неуловимо искажающее черты лица. Джерри улыбается своему старому знакомому снаружи, приветливо машет ладонью и подзывает к себе.
Его голос не может преодолеть двойной стеклопакет, но Дандридж упорно, собирая всё остаточное тепло чужих тел, сделавших его снова молодым, здоровым и сильным, дышит на прозрачную границу, разделяющую охотника и жертву. А затем Джерри медленно пишет на запотевшем стекле. Когтистый палец скользит по стеклу, оставляя жирные следы, из которых медленно собираются буквы. Капли конденсата соскальзывают с текста, искажая его, но смысл остаётся ясен:

R͍̫̰͎͎̣͝Н̼̰̐̓͊̌͊͌͌Е̛͕̲͙͖̣͂̓̉М̡̝̯̻͍̝̜̟̋ ̢̘͛̓͠͝И͕̦̞͚̱́̋̒͝Т̡͚̖͔̱̼̀̕͝С͈͓̰̎̈́У̧̧͓̘͍̞̳̝͍͓̓̊̐̈́͝П̰̼̙͎̬̏̈̊В͓̯̌̊̆͋

✧ romance club: heaven's secret: requiem ✧
lester

✧ K.J. Apa ✧
* * *
Нас немного, но мы в тельняшках.

Нам с Лейн нужен тот,  кто будет помогать нам нарушать правила, сбегать по ночам от праведного гнева Дмитрия.
Мне же лично нужен мой Бэсти, тот, с которым можно поржать по поводу и без, над кем можно обидно и не очень подтрунивать. Ну ты же идеальный шкаф, мне есть за кем прятаться от Отродий и Донован. И я должен кому-то ныть как старая бабка о том, что вот раньше...
У нас идей вагон и маленькая тележка.
И вообще лично я считаю что "Лэйн-Лестер-Ноа", идеальное трио, которое вечно вляпывается в неприятности. Нам есть что с тобой поиграть, от Роткова и до Нью-Йорка.
А ещё мне нужен тот, кто непредвзято оценит мои кулинарные шедевры, когда остальные воротят нос. Кроме Лэйн. Она даже помогает на кухне.
* * *
Мы относительно черепахи, но всегда за любой движ, кроме голодовки. Ищу лучшего друга, с которым можно и в горы, и на статую Свободы залезть. Способ связи - гостевая, личка, по запросу телеграмм. Приходи, у нас весело!

Ну и как же без этого:

пример поста

И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.
И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии,
и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых!
Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды Твои.
И после сего я взглянул, и вот, отверзся храм скинии свидетельства на небе.
И вышли из храма семь Ангелов, имеющие семь язв, облеченные в чистую и светлую льняную одежду и опоясанные по персям золотыми поясами.
И одно из четырех животных дало семи Ангелам семь золотых чаш, наполненных гневом Бога, живущего во веки веков.
И наполнился храм дымом от славы Божией и от силы Его, и никто не мог войти в храм, доколе не окончились семь язв семи Ангелов.
Откровения Иоанна Богослова

После Роткова база "Адам" была глотком свежего воздуха. И Ноа был этому несказанно рад.

Ноа терпеть не мог зиму, - и одна из основных и главных причин был холод. А ещё снег. И то, что приходилось  надевать на себя сто одёжек и выглядеть как королевский пингвин.

После наступления апокалипсиса техник очень скучал по лету, теплу и пикникам в парке. Хотя будучи затворником такие мероприятия он не посещал, предпочитая уютный дом, клетчатый плед и компьютер.

Единственный минус в Адаме была Донован. Для него существовал только одно руководство в виде Дмитрия, которого он ценил и уважал, и то, что над ним ещё кто-то главенствовал раздражало Ноа. Донован бесила его до скрежета зубов. Он сразу понимал, когда объявится данная женщина, - в комнату всегда сначала заходил сигаретный дым, а потом уже и источник. Ноа ничего против сигарет не имел, но Донован курила какие-то дешманские, на его взгляд, папироски, от запаха которых его выворачивало наизнанку. Хотя, может, за неимением лучших вариантов в ситуации апокалипсиса ей приходилось курить дерьмо. И Ноа очень надеялся, что она откинется от сигарет быстрее. Хотя вариант, что её задерут отродья его тоже устраивал. Но последнее было из ряда вон выходящее, по теории вероятности такое могло бы случиться если отродья вдруг решат напасть на базу.

Ещё на базе была церковь. И она разительно отличалась от церкви Роткова.

Ноа однажды даже решил заглянуть на проповедь Пастора. который с упоением рассказывал о том, как Лэйн спасёт их от Ада на Земле.

Не то чтобы техник интересовался религией, но для общей осведомлённости он прочитал Библию. Спойлер, - не впечатлило.

После вдохновлённой речи Пастора, он даже поинтересовался как зовут Бога Христианского. И Почему в молитвах звучит "Господь наш Иисус Христос", если Бога зовут иначе. То ли проповеднику не понравился насмешливый тон парня, то ли он не знал ответа на вопрос, - но Ноа со скандалом выперли из церкви и строго настрого запретили в ней появляться. Ситуация - презабавная, и техник даже не расстроился.

Рассказывал потом в красках Лестеру о том, как  Пастор стал красным как Синьор Помидор.

С Лэйн он тоже поделился данной историей, - и даже спрашивал о том, как она относится к тому, что пастор чуть ли не называл её новой Мессией.

---

Сегодня ночью Ноа плохо спалось, - то ли дурное предчувствие, то ли из-за выпитого до литра кофе. Даже во время творящегося вокруг беспредела Ноа никак не мог отказаться в такой радости и вкуса бодрящего напитка.

Звук шагов эхом разлетался по коридору, хоть его спальня и была в другом крыле, он решил, что неплохо будет навернуть несколько кругов по базе.

Остановился когда впереди, у самого выхода из здания замаячила знакомая фигура.

Опять ищет на пятую точку неприятности?

В прошлый раз Дмитрий отчитал его как нашкодившего котёнка, за то, что Ноа не предупредил его о незапланированной вылазке.

Ноа закатил глаза и ускорил шаг.

Догнал Лэйн, и не придумал ничего лучше, как схватить её за плечо.

- Не боишься, что Дмитрий узнает, что наша госпожа криптограф страдает лунатизмом?

✧ birds of slavic folklore ✧

* * *
Очень хочется увидеть в нашем касте Сирин, Гамаюн и Алконост. Это, скорее, поэтичные образы, чем что-то истинно фольклорное, но я готов придумать для пернатых собственную сюжетную ветку, в зависимости от ваших предпочтений. Кроме того, у нас нет разделения на Навь и Явь, зато есть мистика, вплетающаяся в человеческую реальность, то есть птицы просто могут оборачиваться людьми (точнее, раз они также проходят циклы рождения и смерти - превращаться в птиц). И любят волшебные яблочки. Кощею очень нужны пророчества и магические способности, так что зацепиться в общем сюжете тоже будет о чем) Пол и внешности птичек - на ваше усмотрение, хотя мы больше любим внешности, близкие к снг, это совсем не правило!
Приходите на яблочный спас и атмосферу русской тоски со вкусом современной интерпретации сказок.
* * *
Буду рад, если вы пишете посты чаще раза в месяц и влюблены в страшные русские сказки

пример поста

Поднесенный ей дар оседает на девичьих губах последними каплями. Кощей тоже допивает, вглядываясь в ее полуулыбку, такую отточенную, что больше напоминает осколок стекла, чем выражение чувств.
Мир трещит по швам, когда Елена открыто и настойчиво врёт своему непосредственному работодателю, руководителю и — в первую очередь — тому, от кого зависит её жизнь, одна из многих других, из десятков сотен. Эти жизни — тонкие ниточки в полотне судьбы, которые ей не сплести обратно без его ведома. Да и много кому, кроме неё. Клубок из этих нитей, путеводный и юркий, сейчас ведёт её в опасную чащу, в окрестности Смородины, которые и для родственницы Яги — место гиблое.

Кусочек заповедного леса, заключенный в стерильные условия и идеальные режимы влажности и тепла, дышит за прочным стеклом и под нежно-розовым светом. Ложь копится во рту у Премудрой, точно она вцепилась острыми ровными зубками в большой каравай, в самую корку, и не может откусить то, на что позарилась.
Тем не менее, Кощей, как и положено бессмертному, терпеливо улыбается, постукивая пальцем по своему стаканчику, и поправляет манжет пиджака. Добротного пиджака, чего бы там самую малость снисходительный взгляд Лены ни говорил. Кивает и позволяет себя проводить, и показать все результаты. И смотрит на цветы, которых в природе быть не должно.
— Всё-то у тебя ладно и складно, милая, — говорит он, закрыв выход из оранжереи сухощавой своей фигурой. Костьми лягу, мол.

— Это всё замечательно, — говорит Константин Матвеевич своим чётким, хорошо поставленным голосом умелого оратора. Его колючий взгляд, которым когда-то Могилёв с прищуром целился из обреза по живым мишеням (в те времена Прекрасная крутилась в ярко-красном бикини перед фотокамерами, проходя отборочные туры региональных конкурсов красоты и не знала, как перекраивает своим желанием выиграть криминальную колоду центрального округа России), теперь направлен прямо в переносицу Елены.
— Вы большая молодец, Леночка, — Кощей намеренно спутывает дистанцию, скача словами от фамильярной близости к формализму и обратно, — Только вы умалчиваете кое-что. Нет-нет, не в исследованиях, — он опирается рукой о дверь наружу, в привычный свет кабинета Премудрой, а затем захлопывает её, продолжая:
— Но я напомню, в чем дело. Вы подписывали некие соглашения, когда устраивались сюда ведьмой и травницей, — на лице Константина, исполненном желваков и натянутых нервов, проявляется улыбка, похожая на посмертную гримасу, — Соглашение о неразглашении в том числе. Так?

Уточнение, разумеется, ему не требуется. Кощеев голос становится чуть ниже, почти шелестит, как листва над светлой головой, которая словно невидимым ветром отодвигается, пытаясь спрятаться от того, чья жизнь и смерть вне привычного круговорота вещей. Того, кто когда-то замораживал цветы и в хрусталь обращал вязкий воздух, создавая дворцы и залы, в которых не было ни единой живой души. И теперь тоже потрудится при желании.
— Леночка, — он возвращается к мягкому тону, как речная волна, потревоженная лодочкой, отбегает с берега обратно, качая камыши, — В твоих интересах рассказать мне всё открыто и прямо сейчас.

✧ karamora ✧
Count Dashkov

✧ Dmitry Chebotarev ✧
* * *
Феликс Юсупов — живое отражение Российской Империи. В нем сочетаются показная помпезность и аристократический лоск, скрывающие за собой глубокие провалы экзистенциальной депрессии. Он – человек крайностей, порывов, капризов и блестящих импровизаций, и, как и сама Россия, он нуждается в верном советнике, тактике и исполнителе.
Дашков – именно такой. Он не просто восхищается Феликсом, но и по-настоящему видит его: острый ум, скрытый за театральными выходками, душу, терзаемую противоречиями. Он не просто преданный спутник, а фанатик в лучшем смысле слова – тот, кто готов идти до конца, зная, что его преданность не слепа, а осознанна.
В их тандеме нет формального подчинения, но есть нечто большее – глубокое понимание, уважение и партнерство, которое может выглядеть со стороны то как странная дружба, то как нечто более зловещее. Дашков способен "заземлить" Феликса в моменты его эмоциональных провалов, поддержать, но также разделить его увлеченность новыми идеями. Он мягко заботится о князе – и безжалостно устраняет тех, кто встал у него на пути.
* * *
Имя можно выбрать, исходя из самых известных Дашковых - Иван, Илларион или Алексей. Потому что, хотя на вики его имя указано как Дмитрий, в самом сериале оно не упоминается ни разу и каноном не является, да и не особо привязано к реальным историческим личностям. Так что, на твой вкус 
Кого я ищу:
Игрока, которому интересна эта динамика – не просто охранника, но личность с собственным взглядом, верностью, граничащей с фанатизмом, и умением балансировать между тактом, заботой и безоговорочной преданностью. Возможно, с тенью своих демонов.
Готов обсуждать детали, линии и степень драматизма – главное, чтобы у нас обоих горели глаза на эту историю.
Пожалуйста, пиши хотя бы пост в месяц, будь способным в диалог, люби псевдоисторичку и атмосферу вампирской ИмПеРиИ)

мини-бонус

пример поста

Революция всё ещё пытается состояться; Романовы всё ещё на него злы - те, что остались в России, по крайней мере, такое не прощается за пару месяцев. Скорбная тишина надоедает Феликсу ещё быстрее, чем глупый всеобщий траур и вялотекущее, через явное нежелание всех вовлеченных лиц, расследование (было бы что; смерть одного или рабство всех предпочтительнее?). Сил затаиться хватает до конца февраля, до первых значительно прибавивших в длине дней, когда через поземку и пургу уже становится видно солнце. Свежие цветы из оранжереи на столе, конечно, превращают зиму во что-то эфемерное, жаль, что не во всём можно обмануть природу и окружающих.
- Нужно как-то исправлять ситуацию, - он постукивает ногтями по колену, по подлокотнику кресла, по лакированному дереву столешницы, сдвинув недописанное письмо в сторону.
Ни одной белой крупинки на столе нет, порошок господина Фрейда отложен до лучших времен; учение его ближайшего друга Юнга более интересно, а зависимость - очередная в жизни Юсупова - так же легко истаивает в зыбком воздухе, как плавилось и таяло раньше сознание, формируя самоубийственные, но эффективные ходы в бессмысленной пародии на шахматы со слишком большим количеством переменных. У японцев (или китайцев?), кажется, есть такая игра, похожая на шашки и пасьянс одновременно, в неё не так-то легко выиграть.

Феликса невидимая сила выталкивает из кресла, отправляет по кабинету торопливыми шагами странной, пьяной какой-то траекторией, пока он не натыкается, будто слепой, на витрину с причудливым аппаратом, спасшим в перспективе всю Империю, всех вампиров от тотального гипноза и черт знает чего ещё. И едва не отнявшим жизнь Алексея (вместе с выкидным лезвием); противоречивые эмоции кривят уголок тонких губ. Юсупов проходится ладонью ласково по рукоятке, оборачивается, находя взглядом привычно спокойное лицо. Сейчас сознание ясное, и любая мысль - продукт его собственный, а не влетевший в голову извне вместе с возбуждающим удовольствием.
По чужому горлу уже не проходит грубая полоса, они вампиры, и могут излечиваться от многих повреждений; Карлу следовало бы доводить всё до ума, но если бы тот умел идти до конца, то был бы Феликсу изначально невыгоден, значит, и умер бы ещё раньше. Мысль, впрочем, лишь на мгновение вильнувшая в сторону, возвращается в колею.
- Мне нужен тот, кто это создал. Это штучная вещь, сразу видно. Он делал это своими руками. Потом, кровью и слезами. Понимаешь? - Юсупов более чем уверен, что Дашков понимает, но все равно озвучивает по сути своей граничащее с требованием пожелание до конца, исключая любую двусмысленность, - Найди его.
Приказывать тем же тоном, что и осенью, Феликс всё равно сейчас не может, не имеет никаких прав (и не особо хочет, раз главная опасность для жизни миновала вместе с выжженным сердцем Распутина). Но это ничего не меняет, кроме более мягкого и доверительного тона, которым сопровождается просьба Феликса, когда он оставляет витрину в покое, но и за стол не возвращается, вместо этого с кажущейся беззаботностью усаживаясь на подлокотник дивана в опасной от Алексея близости.
Жизнь заставляет быть ломким и дерганным, никак не кокаин. Жизнь ли заставляет подбородком улечься на плечо Дашкова, мгновенно переходя на ещё более доверительное обращение и ласковый полушепот?
- Он мне нужен, - и так же тихо смеется, щуря подведенные глаза, - Если ещё жив, конечно.

Феликсу Юсупову предписано Петербург не покидать, но предписание это на бумаге с гербовой печатью, сложенное пальцами князя в замысловатую фигурку с остроугольными крылышками, отправляется в камин; не до него сейчас, и куда интереснее выглядит информация о перемещениях искомого изобретателя. Страшно ему, наверное - а кому не было бы, в его-то положении: кому ни попадись, хорошего не жди. Затаиться ему бы, сбежать и спрятаться.
- Кто-кто его обратил? - приподнимает бровь, - Ну опять, - он не переспрашивает и ничего более не уточняет; оснований не доверять уверенному тону Дашкова никаких нет, да и если не ему доверять, то кому вообще в этом мире, - Это очень удачно. Как он справляется со своим новорождённым голодом, интересно? - в голосе, однако, интереса нет, в нём только расчётливость медицинского инструмента, делающего надрез по живой плоти.
- Что же... - изящные руки театрально на мгновение сплетаются в замок, лицо Феликса становится задумчивым и серьёзным, - Нам надо ехать.
И сразу поднимает ладонь, запрещая вопросы и возражения, которые легко предвидит.
- Нам. Всем не до того, чтобы следить за мной, - в этих торопливо, скороговоркой рассыпающихся словах читается "за нами", - так пристально, как могли бы, а дело безотлагательное.
Как всегда; если уж Феликс что-то решил, не отступит, и потому его лицо выражает исключительно решительность и вдохновение.

В полностью зашнурованном немного старомодном корсете и почти полностью укрывающем тело от шеи и до самого низа платье тяжело дышать, и легкая нехватка кислорода кружит голову. Не так, как кружил бы опиумный дым, но тоже приятно.
- Я устала от Петербурга, - голова скромно опущена, медно-русые локоны и шляпа с сеточкой оттеняют образ, а чуть более, чем требовалось бы, бледное лицо угадывается лишь очертаниями, - К тому же, мне кажется, с... - намеренно опускает имя, - ...изобретателем стоит поговорить лично, - графиня Сумарокова-Эльстон, конечно, умалчивает о главной причине, по которой приняла решение отправиться вместе с Алексеем, но эта причина всегда рядом и очевидна, тенью скользит по утоптанному и слегка подтаявшему под весенним потеплевшим солнцем грязному снегу на дороге от дворца к вокзалу, и имя ей - скука. Лишь во вторую очередь желание (необходимость) склонить новорожденного вампира к добровольному сотрудничеству, эта девочка Руневского же оказалась полезной, а в ней-то гениального ничего нет.
Затворничество, даже относительное, бьёт по сверх меры живому уму сильнее, чем недостаток воздуха и врезающиеся под ребра пластины китового уса. Как русалочка: в чрезмерно узкой обуви, сжимающей щиколотку точно тиски, ей (совсем чуть-чуть) больно ходить, и это маленькая плата за образ, в котором не посмеют (хотя легко могут при желании) угадать Юсупова. Нагло, очень нагло; с последствиями можно будет разобраться позже, когда дело будет сделано.

Тело само себя привычно исцеляет, но вот голод понемногу разгорается, оседая в полуприкрытых глазах горячими искрами. Голод делает всё вокруг интересным, окрашивает в различные тона красного, как уютный бархат просторного купе первого класса, и звонким, как чуть дребезжащий в моменты, когда поезд проходит стык рельс с характерным стуком, хрусталь в вагоне-ресторане.
Она курит сигаретку, обхватив губами кончик мундштука, и мыском полусапожка задевает ногу Дашкова, ведёт вверх слегка неровным движением, наклонив голову к плечу.
- Я очень давно не бывала в Лифляндии, сколько же лет... - постукивает ногтями по скатерти, выдыхает дым, - Нет, не помню, - звучит отчасти даже грустно, но графиня, вопреки собственным словам, совершенно не интересуется пейзажами, полными присущего одному только марту сочетания грязи и новорожденной свежести.
Пепельницу заменяют, бокал наполняют заново. В жилах официантов бьётся вкусная свежая кровь. Графиня протирает вышитым платком уголок глаза, её лекарство окрашивает игристое вино в розовый, насыщенный, но нежный цвет, напоминающий драгоценные прозрачные александриты в солнечном свете. Как раз ими посверкивают изящные серьги графини, отсылающие оттенками и формой к весенним цветам; естественно, золотые - никакого серебра.
Она озорно касается своим бокалом чужого, чтобы сразу после выпить, пока измененный цвет напитка не вызвал интереса и вопросов со стороны.
- Проводите меня, граф. Голова кружится... - кружится так же, как тающие в воздухе колечки дыма.

✧ zenless zone zero ✧
Belle

✧ orig ✧
* * *
Мы скрываемся в тенях слишком долго, преследуемые призраками прошлого, подгоняемые желанием пролить свет на правду в этом погибшем мире. Врать стало чем-то привычным, таким же простым, как и прямое подключение к HDD, как поиск бага в строчках кода перед глазами. Натягивать маску законопослушного гражданина, дружелюбного соседа, добродушного прохожего, каких множество на улицах выжившего вопреки всему Нью-Эриду.
Белль умеет смеяться заразительно, громко. Никогда на одном месте не сидит, постоянно ищет для себя причины куда-то сорваться, побежать, найти себе проблем там, где их в принципе никогда не обитало. Неусидчивая, постоянно в игры Вайзу проигрывает, а потом показательно обижается, словно ребенок. И поет красиво, наигрывая на гитаре, что можно даже простить, что делает это в час ночи, все-равно брат за стеной не спит, она прекрасно знает, что его инсомния с ума сводит, выжигая последние эмоции. Белль постоянно разбивает коленки, когда пытается кататься на скейтборде, обожает фотографировать и  самые страшные из возможных фильмы ужасов, которыми третирует Вайза, который их на дух не переносит. Она с теплотой относится к Эосу, Шестому и Восемнадцатому, в шутку называя их своими детьми, а себя счастливым родителем. И в снежки выигрывает каждый раз, пока брат уступает в простом желании самосохранения, ведь не смотря на мелкий рост и хрупкость рука у нее на удивление тяжелая.
Они оба продукт сумрачного гения, внутри них хромом и титаном вшито то, чего так жаждут многие, ради чего ТОП и городская конгломерация друг другу в глотки вцепляются, кто быстрее отыщет потерянное наследие Кэрол Арна. И прячутся у них прямо на виду, каждое утро открывая свой магазинчик видеопроката и ныряя на самую глубину каверн со всем отчаянием. Им терять нечего - разве что только друг друга.
* * *
Хедканоню, что Белль единственная причина, которая заставляет такого сыча как Вайз вылезать из своей комнаты и то он постоянно сопротивляется, ведь дома безопасней. А еще что Вайз и Белль близнецы, пусть и сказано, что брат старше, но знаете "на три минуты - это тоже старше!"
Берите полтора метра проблем, буду в постах шутить про рост и пилить, что кто-то опять развел срач дома и не убрал.
А вообще, 1.6 накидал много разнообразных ружей и завертел проблемы с ТОП, против которых Мэйфлауэр точно попытается близнецов использовать. Уж не знаю, что увидела Вививан в своем будущем, но явно что-то стекольное, раз я там с обломанными крыльями падаю вниз. А если вспомнить, что в мифологии Фаэтон умер, потому что не смог справиться с колесницей своего отца, то возможно наши впаянные улучшения подведут в самый критичный момент и на этот раз уже Белль придется спасать Вайза.
Стараюсь с постами не тянуть, но ирл всегда непредсказуемый, по играм всеяден, по длине может штормить, смотря как сильно ударит желание налить воды.
Ну и да, сделку с Феей заключил Вайз он слишком нервный и беспокоящийся, чтобы позволить такое сестре

пример поста

Зону перед Четырнадцатой улицей расчистили — огородили желтыми лентами собезовских маркировок, словно хоть кого-то они должны были остановить от желания сунуть нос по ту сторону черной нефтяной стены, загибающейся куполом и уходящей куда-то в самое небо. Несколько брошенных машин оттащили до тротуара, их владельцы либо решили, что автомобили поглотило заражение, либо, как более депрессивное, больше не осталось того, кто бы смог их просто напросто забрать с этих мест. Эфир рос отвратительно быстро на живой плоти, прорастал на костях и рвался через мышечную ткань и тонкий слой кожи, обнажая заражение в течении нескольких часов.
От этих мыслей парень невольно почесал собственную руку, словно в любой момент эти самые кристаллы начнут рваться изнутри, даже если он сейчас по эту сторону каверн.
После того, как Мэйфлауэр соизволил, наконец, явить себя, а не просто издалека наблюдать за наследием Арна, последнее обновление HDD заставило выдохнуть. Симптомы заражения и правда проявлялись реже, а тест на устойчивость к мутациям перестал показывать желтую тревожную полоску. Но от тревожного это не избавило и, пусть Фея и сказала, что в системе никаких жучков и следящих программ обнаружено не было, собственная крайне подозрительная натура никак не могла до конца успокоиться.
Они с Белль так и не научились до конца людям доверять, открываться им так тем более, с той стороны, где под кожей титан и хром были впаяны и надежно спрятаны. Быть наследниками женщины, что уничтожила мир, словно насланное проклятие, от которого избавиться можно, только если нырнуть поглубже на самое черное дно разорвавшихся городских построек — туда, где все началось.
— Эй, менеджер, ну мы идем? — Билли длинной рукой махнул, под лучами солнца отполированный металл блеснул на хромированном запястье и на любимых пушках синтетика, что красной яркой точкой прыгал у самого края черной границы каверны. Вайз коротко кивнул, скорее себе самому, сжимая пальцы в кулак и самого себя успокаивая.
Критская каверна сильно ужалась после того, как они подорвали Мясника, как оказалось, даже на такую большую тушу нашлась управа в виде въехавшего на него со всей скорости поезда набитого до самого основания взрывчаткой. О том, для чего именно она предназначалась и кто должен был быть похоронен под силой взрыва думать тоже не хотелось, как и о том, на что способна человеческая жадность, помноженная на холодную жестокость. Вижн объявили себя банкротами, Перлман проведет ближайшие несколько лет за решеткой, пусть ему и скосили срок за помощь следствию, его наплевательское отношение на чужие жизни и непрямое покушение все еще оставались кристально чистыми, пусть и были следствием алчности и трусости.
— Не понимаю, зачем нам сюда возвращаться? — Вайз шагнул вперед, стены каверны поддались, словно он прошел через густое желе и тут же поднял слой залежавшейся на земле пыли кроссовками. По ту сторону его встречали привычные изуродованные здания, обросшие черными кристаллами, пораженные зараженным эфиром машины, заваленные обломками улицы и гулкая тишина — по эту сторону не летают птицы и не шастают вольно домашние питомцы, тут лишь только застывшая смерть.
— Ну... если честно... — Дисплей на лице Билли отразил сощуренные щелки глаз и тут же отвернулся. — Возможно я в последний раз потерял тут кое-что, что принадлежало боссу и... в общем она пока не хватилась, но Вайз, ты же ее знаешь, у нее удар поставленный! Спаси меня, ты же не откажешь?
Прокси тихо вздыхает, подрубая HDD, старая карта до взрыва каверны у Януса ложится на обратную сторону впаянного смарт-хрусталика, показывая изгибы брошенных улочек. Билли рядом щебечет о том, что собирается на премьерный показ какого-то нового фильма с Моникой, конструкт соловьем заливается о предмете своего обожания, полностью игнорируя то, что за поворотом от их места гремит сброшенная металлическая крышка бака, иногда он даже слишком беспечен. Даже сильнее, чем в прошлый раз на Объездной, когда их чуть ли не прихлопнул Фарбаути.
— Ладно, до метро пара поворотов, я не засекаю больших скоплений эфириалов, так что можем просто обойти... погоди. — Вайз замирает на секунду, от прямого подключения к удаленным источникам сканирования, всех, начиная от датчиков замера заражения оставленных академией и заканчивая тепловыми сенсорами, которые военные ставят для контроля за эвакуацией жителей пораженных районов. — Я вижу тепловой сигнал — один. Кажется кого-то преследуют…
Если в каверну сунулся — то сам дурак, тебе не для того тут везде предупредительные знаки развесили, чтобы их просто игнорировать. С другой стороны никто рейдеру не поможет кроме другого рейдера, ну или проходящего мимо отряда Кулака, но тогда придется очень долго сидеть в отделении и объяснять, что ты делал в запретной зоне с возможностью оказаться за решеткой на очень долгое время за нарушение границ.
Вайз хватает конструкта за красную куртку и за собой вперед тянет, Билли не сопротивляется, можно услышать только щелчок взведенного курка на его обожаемых пушках.
Сначала из-за угла появляется человек, самый обычный, без признаков заражения или безумия, а судя по тому как быстро он бежит, это явно не спортивный бег с препятствиями в экстремальных условиях. Через мгновение выпрыгивает и следующий за добычей Хати, скребет острыми когтями вспарывая асфальт и ломая несколько кристаллов, в которые врезался поджарым боком.
— Эй! Сюда! — Вайз машет рукой, привлекая к себе внимание и тут же тычет пальцем в черный зев тоннеля метро, указывая направление. Хати раскрывает свою пасть, мелькают клыки и ониксовые острые грани наросшего заражения и в этот момент раздается выстрел. Билли метит в эфирное ядро в центре пасти эфириала, пуля рикошетит о защитные пластины мутанта, крошит несколько наросших эфирных кристаллов и Хати щелкает пастью в пустоту, сбитый силой прилетевшего в него выстрела на несколько драгоценных секунд останавливаясь и обиженно лапой растирая поврежденную морду.
— Быстрее, в метро, он не пролезет под туннельными завалами! — Вайз вновь хватает Билли за куртку, чтобы он случайно не влетел в невидимый разрыв, подталкивает его вперед и надеется, что беглец по ту сторону успеет быстрее, чем начинающий вновь скрести лапами для прыжка Хати.

✧ avatar: the legend of aang (of korra) ✧
katara

✧ original ✧
* * *
Катара родилась в Южном Племени Воды, в семье вождя Хакоды и его жены Каи. У девочки так же был старший брат Сокка.

Ранее детство Катары прошло достаточно спокойно, вплоть до того момента, как на Южное Племя Воды напали маги огня. Они искали людей, которые могли управлять водой, чтобы убить их. Защищая свою дочь, последнего мага воды на Южном Полюсе, Кая погибла. Эта потеря стала для Катары самой сильной в жизни, и, даже спустя много лет, она никак не могла забыть смерть матери.

Прошло некоторое время, и Хакода, вместе со всеми воинами Южного Племени, отправился сражаться на войну с народом Огня, которая длилась уже сто лет, оставив поселение под присмотром Сокки и Катары. Все эти годы после смерти матери девочка пыталась развивать свою магию воды, но безуспешно.

Однажды Сокка и Катара отправились на рыбалку и, по случайному стечению обстоятельств, нашли замёрзшего во льдах сто лет назад аватара Аанга. Заинтересовавшись его способностями к магии воздуха, и тем, что он возможно мог являться аватаром, так как был последним представителем своего народа, в котором и должен был появиться последний аватар, Катара очень сблизилась с Аангом, и именно он убедил её полететь на Северный Полюс, чтобы развить свою магию воды.

В это же время на деревню Южного Племени Воды напали Зуко и маги огня под его предводительством. Принц народа Огня искал аватара, и Аанг добровольно сдался, чтобы враги пощадили деревню. Сокка и Катара решили спасти Аанга из плена, последовав за кораблём на летающем зубре аватара Аппе. Им это удалось, и так началось длинное путешествие по миру друзей, которые стали командой аватара.

Катара и Сокка долго путешествовали с Аангом по миру, на пути к Северному Племени Воды, чтобы аватар и Катара могли изучить водную стихию. Во время этих путешествии, команда аватара часто попадала в разнообразные приключения. Но, в итоге, они успешно добрались до Северного Племени Воды. Из-за местных обычаев, лучший учитель поселения Пакку отказался учить Катару боевой магии, согласившись обучать только аватара, из-за чего девушка была очень расстроена. Тем не менее, она настояла на своём, вступив в открытый конфликт с мастером водной магии. И, по личным причинам, которые выяснились во время этого конфликта, а именно из-за того, что Катара была внучкой его бывшей возлюбленной Канны, Пакку переменил своё решение.

Тем временем народ Огня напал на Северное Племя Воды. Вместе с Аангом и остальными Катара участвовала в этой битве. Северное Племя Воды удалось отстоять у народа Огня. Победив врага, аватар Аанг вместе со своей командой продолжил путешествовать по миру, соответственно, Катара отправилась с ним.

Будучи очень способной, Катара быстро изучила магию воды, и после отбытия Аанга из Северного Племени Воды, стала его учителем. Улетая с Северного Полюса, девушка получила от своего мастера в подарок немного волшебной воды из Оазиса духов и сохранила его до нужного момента.

Катара продолжила путешествовать с аватаром и помогать ему в миссии по спасению мира. Где-то в процессе этих путешествий случайно открыла в себе способности целителя и стала развивать их. Чуть позже, встретившись с необычным магом воды Хамой, владеющей магией крови, невольно переняла у неё и эту способность.

Катара помогла Аангу найти учителя магии земли, девочку по имени Тоф, а также участвовала во множестве важных сражений с магами огня. В битве за Ба Синг Се Аанг был серьёзно ранен, почти убит, и лишь при помощи волшебной воды из Оазиса духов девушке удалось вернуть его к жизни.

Некоторое время после этого события команда аватара скрывалась, ища учителя магии огня для Аанга на территории Страны Огня. Чуть позже, узнав о солнечном затмении, которое на некоторое время должно было отнять магию у народа Огня, аватар и его многочисленные товарищи запланировали вторжение в Страну Огня. Катара, как и многие другие, участвовала в нём. Увы, битва была проиграна, и команде аватара пришлось отступить.

Чуть позже, после вторжения, принц народа Огня Зуко решил присоединиться к команде аватара, чтобы остановить бессмысленную столетнюю войну. Он и стал новым учителем Аанга по магии огня. Ранее, во время странствий друзей, Зуко часто нападал на команду аватара, в попытках захватить Аанга, вкупе с её воспоминаниями о гибели матери, Катара никак не могла его принять. Пытаясь наладить с ней отношения, Зуко помог отыскать человека, который убил мать Катары, чтобы девушка смогла отомстить. Катара нашла его, встретилась с ним и даже попыталась убить, но в самый решительный момент не смогла. Оставив убийце матери жизнь, Катара улетела с Зуко обратно в лагерь их команды. Она не смогла отомстить, но история с гибелью матери больше не терзала её, вместе с этим, Катара смогла простить Зуко.

Тем временем лорд Огня Озай решил окончательно захватить мир и сжечь все земли Царства Земли дотла, воспользовавшись прилётом кометы Созина, которая подпитывала и усиливала магию огня. Аанг и его товарищи должны были сразиться с врагом, чтобы окончательно и бесповоротно остановить войну. Катара, как и многие другие, приняла участие в этой финальной битве. Вместе с Зуко ей удалось остановить и захватить в плен Азулу, дочь Озая, которую он хотел сделать лордом Огня, после становления хозяином мира. Аанг победил Озая и отнял у него магию. Озай и Азула были посажены в тюрьму, а новым лордом Огня стал Зуко. Столетняя война была прекращена.

После окончания столетней войны Катара осознала свои чувства к Аангу, который всегда проявлял к ней симпатию. Они стали встречаться, а чуть позже поженились. У Аанга и Катары родилось трое детей: не маг Буми, маг воды Кая и маг воздуха Тензин.

Также, вместе с Аангом и прочей командой аватара, из оккупированных народом Огня территорий Царства Земли Катара помогла создать новую страну Союз Объединённых Республик и основать его столицу Республиканский город.

Прожила со своей семьёй долгую и счастливую жизнь. После смерти Аанга, стала первым учителем по магии воды для нового аватара, Корры, и обучила её всему, чему знала. Стала лучшим целителем в Племенах Воды. Также, благодаря Катаре, магия крови была официально запрещена законом.

Во времена инвалидности Корры лечила её и помогла ей встать на ноги, во всех смыслах этого выражения.

После всего пережитого, продолжила жить на Южном Полюсе, ведя спокойное и размеренное существование и помогая местным жителям, как целитель.   

* * *
Катара — важный человек в жизни Корры, её первый учитель по магии воды, её добрый друг и целитель, во времена инвалидности. Хотелось бы поиграть с Катарой много интересных сцен обучения, приключений, разговоров по душам, лечения во время инвалидности и всего-всего, что мы сможем придумать.

Помимо таймлайна Корры, возможна игра по временам Аанга. Хотелось бы собрать полный каст по Аватару, по обоим мультсериалам. При необходимости, могу играть под маской других персонажей из Аанга.

Сюжеты, идеи для игры, отношения персонажей обговариваемы в ЛС.

Помимо игры, также хотелось бы и просто пообщаться с сокастовцами во флуде, кастовой теме или ЛС.

Всегда открыта к игре и общению.

От себя могу предложить: Самые разнообразные эпизоды: от канона, до фанфиковых страстей. И неспешную игру в своё удовольствие.

Буду рада собрать большой и дружелюбный каст!

пример поста

Вечер казался спокойным. Корра мирно тренировалась магии воздуха на острове в храме и не думала ни о чём серьёзном, просто пыталась расслабиться и ощутить умиротворение, так, как и следовало представителю этой стихии.

Вот только магия воздуха никак не хотела ей даваться. Казалось, Корра была просто не создана для этой стихии.

Выполнив несколько движений, аватар попыталась сбить с верёвки цели, коими служили парочка развешанных старых газет, но, тщетно, ничего не получилось.

Разозлившись, девушка сожгла их магией огня, а затем тяжело отдышалась.

— Нет, кажется, это просто не для меня. Наверное, я совершенно не создана для магии воздуха, — вслух произнесла свои размышления Корра, а затем выпрямилась и посмотрела на звёзды.

Отсюда, с удалённого острова, небо казалось таким красивым и загадочным, тысяча бриллиантов звёзд, рассыпанных на сине-фиолетовом бархате. Затем, взгляд Корры невольно переместился на листья, переносимые ветром, и аватар вновь подумала о магии воздуха.

«Будь, как лист на ветру…» — прозвучали знакомые слова детей Тензина в её голове.

Девушка демонстративно попыталась уподобить свои движения листу, а затем послать из руки мощный поток воздуха, но…

Опять ничего не удалось.

«Я бесполезна», — мысленно укорила себя Корра.

Было уже поздно, и аватар решила, что пора бы отдохнуть. В конце концов, усталость была не лучшим спутником успеха в магии.

Подумав так, Корра направилась в свою комнату, чтобы лечь спать.

Попрощавшись перед сном с Нагой, для которой был отведён отдельный сарай, аватар пожелала ей спокойной ночи, обняла и пошла к себе.

Придя в комнату, Корра подготовилась ко сну, медленно и плавно стащила с себя повседневную одежду, и переоделась в лёгкую пижаму, со свободными штанами и облегающей майкой на тонких бретельках.

Ещё раз задумчиво взглянув во окно на звёзды, аватар улеглась в постель и прикрыла глаза, погружаясь в умиротворённый и столь необходимый ей сейчас сон.